[Noldofinve]

Хех, они таки очухались. Тем лучше.

Еще кусочек графомани. Прошлась сегодня с красным карандашом по всему тексту, внесла некоторые изменения. Но их уже узреете, когда все это дело будет выложено одним текстом на форуме.



- Гарибальди, - раздается голос Сфорцы.

Оба патера смотрят на нее.

- Он запрограммировал киборгов на подчинение себе. То есть он был для них царем и богом. Их создателем, их отцом. Центром их несложного мирка. И вдруг этот центр, столп, на котором держалась вся система мировоззрений Homo Caedius, исчез, - объяснила Сфорца. – Люди в аналогичной ситуации, как правило, впадают в панику, истерику, даже совершают самоубийство.

Наставник щелкнул пальцами.

- В точку, Катерина-сама. Когда я впервые увидел Треса, у меня было ощущение, что он как будто находится в прострации, растерян и… и даже испуган.

- А страх зачастую порождает агрессию, - добавил Вацлав. – Поэтому он и перешел в геноцид-мод тогда. Он просто запаниковал и отреагировал единственным доступным ему образом: решив уничтожить угрозу, все дестабилизирующие его сознание факторы. Помните, мы исходили из предположения, что Тресу нужен авторитет, командир, которому он будет подчиняться, который будет ставить ему боевые задачи? А на самом деле ему нужен был новый стержень, новый центр мира, который смог бы разъяснить, что и как. Который был бы неким гарантом его безопасноти. И вы, ваше высокопреосвященство, заняли место Гарибальди в картине мира Треса…

При этих словах Катерина потерла виски, словно у нее разболелась голова. На самом деле кардинал скрывала замешательство.

- А Бартоломео? – Вильям перестал расхаживать.

- Он оказался более крепким орешком и как-то сумел смириться с разрушением своего мира. Скажем так – психологически он оказался более устойчивым, нежели Трес. И в дальнейшем он вполне успешно адаптировался в Инквизиции.

- Став таким же вредным радикалом, как они.

- Это уже лирика, Наставник, - улыбнулся Вацлав. – Я тоже когда-то принадлежал к этим вредным радикалам.

- Чего-чего, а радикализма за вами, патер, я тогда не заметила, - усмехнулась Катерина. – Вы были приятно.. вменяемым и по-деловому строгим.

Все трое рассмеялись.

- Итак, Вацлав, вы считаете, что наш Трес проигрывает Бартоломео в выдержке и психологической стабильности и это является чертами его характера?

- Совершенно верно. Поставленные вами блоки контроля позволяют это компенсировать, но недостаточно... И вот это уже интересно. С прискорбием вынужден признать, что по крайней мере я не всегда понимаю, что творится в голове патера Треса.

Катерина резко встала и подошла к стеклянной стене. «Я хотел его избавить от блоков эмоционального контроля. Чтобы он перестал быть игрушкой в ваших руках... Он утверждал, что является вашей машиной», - сказал Бартоломео. А Трес ведь достаточно часто подчеркивал, что он – машина, а не человек. Опаньки... Кардинал вздохнула. Только таких проблем ей не хватало.

- Катерина-сама? – обеспокоенно окликнул ее Гавел.

- Я надеюсь, что Гарибальди в аду досталась смола покачественней, - пробормотала себе под нос Сфорца и спросила. – Профессор, какова вероятность внутреннего конфликта двух составляющих Треса, машинной и человеческой?

Вильям открыл и закрыл рот, явно пораженный.

- Ого...

- «Я – машина герцогини Миланской», - с усмешкой процитировал Стрелка Вацлав.

- Черт... – Вордсворт сел. – Он нас надул! Этот чертов киборг обвел меня вокруг пальца!

Ладонь Катерины скользила по стеклу. Со стороны казалось, будто она осторожно проводит пальцами по фигурам двух киборгов.

- Нет, Наставник, не было никакого обмана. Тогда мы знали слишком мало о НС и не могли предположить, что он способен и на такое решение... – кардинал горько усмехнулась и прошептала. – «Я хочу быть твоей гончей»... Говоря это, он не только просил принять его на службу. Он отказывался от своей человеческой части. Потому что считал, что так легче перенесет утрату. И с тех пор твердит себе, что он – машина, чтобы избавиться от лишних проблем, с которыми сталкиваются все люди...

Профессор пригладил волосы неожиданно вспотевшей ладонью.

- И все это время внутри Треса идет конфликт, который подавляют блоки эмоционального контроля. Бартоломео спровоцировал его и чуть было не поплатился за это жизнью.

- И мы не можем прогнозировать, как поведет себя Трес, когда блоки снова слетят, - заметил Вацлав.

- Почему у меня ощущение, что я оказал Стрелку медвежью услугу, поставив их?

- Потому что ты не знал, - голос Гавела подчеркнуто мягкий. – Никто не знал. Но если бы ты их тогда не поставил, то патеру Икусу пришлось бы несладко.

- Это был мой приказ, значит, все – на моей совести, - вставила Катерина. – Я должна была понять, что Трес – нечто большее, нежели просто киборг, еще когда он сказал, что хочет быть моей гончей.

Патер из Богемии покачал головой.

- Все не так просто. Я подозреваю, что сам Гарибальди до конца не понял, кого он создал. Ему нужна была армия идеальных воинов, универсальных солдат, непобедимых и покорных его воле. Но епископ не учел всех возможностей человеческого мозга. Я так думаю. Вряд ли он допускал, что его творения станут личностями.

Возражений не последовало. В том, что патер Икус – личность, а не какая-то кукла-истукан, игрушка кардинала Сфорцы, не сомневался никто в Аксе. Собственно, ни у кого из агентов даже не возникало мысли воспринимать Треса как-то иначе. Хоть он и твердил, что является машиной.

- Что будем делать? – наконец Вильям задал сакаральный вопрос и посмотрел на кардинала. – Этого нельзя так оставить.

- А что мы можем сделать? – риторически вопросил Вацлав. – Попытаться объяснить Тресу, что он все же не машина? Один попытался, вы сами видели, чем это закончилось. Сомневаюсь, Наставник, что вы составите конкуренцию брату Бартоломео по крепости.

- Я могу снять блоки эмоционального контроля.

- И в первой же моей перепалке с кардиналом Медичи Ватикан лишится главнокомандующего армии и главы Инквизиции. В принципе, ничего страшного, - уголки губ Катерины поползли вверх. – Но это будет стоить Тресу головы.

Вильям хмыкнул и, скрестив руки на груди, оперся о косяк двери.

- Хорошо, кто проведет со Стрелком диагностическую, а затем и разъяснительную беседу?

Катерина и Вацлав переглянулись, затем оба посмотрели на Вордсворта. Тот отмахнулся.

- Забудьте. Я не настолько убедителен.

Вацлав перевел взгляд на кардинала. Та снова вздохнула.

- Я в любом случае буду с ним говорить.

- Кстати о разговорах... – Гавел многозначительно указал глазами на киборгов.

- Совсем забыл... – профессор быстро подошел к столу и нажал кнопку на встроенном в него пульте.