Миссия "Памятник"

[Noldofinve]

Где-то в середине июня хлопцы с Красной Таловки попросили помощи в реализации своей затеи: поставить на территории части на годовщину гибели четырех своих сослуживцев памятник. Который также надо придумать.
Волонтеры почесали затылки и закатали рукава - ибо тыжхудожник, тыжволонтер. Совместными усилиями разработали дизайн, я нарисовала один общий портрет погибших.
Ничтоже сумняшеся, думала, что самая сложная часть позади. "Фиг тебе", - ухмыльнулось мироздание.



Дизайн-то мы разработали. Даже размеры кое-как прикинули. Но вот закавыка - до часа Ч остается месяц, а конторы по изготовлению памятников округляют глаза: "Невозможно за такой срок!"
В конце концов, находятся отчаянные, которые говорят: "Мы сделаем". Процесс запустился. Посчитали вес конструкции - тут я аж присела - 4 тонны. Бабаяга понимает, что вот оно - начинается.
Попутно всплывает деликатный момент, что на постановку памятника надо разрешение сверху. Словесный-то договорняк есть, но, памятуя нелицеприятные характеристики нового начальника Таловки, а также общий градус армейско-бюрократической вздорности, коллективный разум решает, что надо бы таки протолкнуть разрешение. Пишется трогательно-патриотическое письмо на имя Головы (в смысле главы всея Погранслужбы), я на всякий случай стучусь к пресс-секретарю: мол, так и так, Олег, мы собираемся сделать то-то, не удивляйтесь, если услышите, что ваши волонтеры двинутые.
Олег, виртуально хихикнув: "Так я после обеда могу сходить к Голове и без письма"
Олег: "Беата, Голове все понравилось, он непротив. Только просит сдвинуть дату открытия, чтобы самому приехать".
Бабаяга оставшиеся пару часов пятничного рабочего дня ищет под столом челюсть. На Таловке народ прифигевает.

Понедельник - квест "Доставка 4-тонной штуки". Таловка у нас все еще прифронтовая зона, блокпосты-разрешения и, как потом оказалось, мегахеровые дороги. Снова тормошу пресс-секретаря: какие документы, что надо вообще, чтобы проехать? "Сча", - пишет мне этот чудесный человек и через пару часов сам перезванивает:
- Доставку берем на себя. Сейчас вам позвонят из Житомирского отряда, с ними координируйтесь.
Не успела икнуть и вернуть аниме-сайз глаза в их нормальный размер, как звонят житомирчане. Счастье есть, решает бабаяга.

Оставшиеся пару недель бабаяга прифигевала и судорожно пыталась запомнить имена и звания звонивших, а также вбить все телефоны в телефон. Парочку погранцов все-равно спутала. В процессе формальное общение с житомирчанами и старшиной с Таловки (который сперва был явно недоволен поднявшейся кутерьмой) перешло на уровень "мур-мур-мур". На автомате мяукнула на прощание и генералу-воспитателю из администрации, чем, похоже, лишний раз подкрепила его мнение, что волонтеры - это, мягко говоря, странные звери. Рядом слышались ехидные смешки мужа и Ромки, что в Луганском отряде возник небольшой переполох.

Было несколько звонков от родственников погибших. Страшных и душевных одновременно. После получасового разговора с отцом Жени Пикуса, бывшим пограничником, у меня до вечера тряслись руки, перед глазами стоял красный туман, а горло сдавливала ненависть. Одно дело, когда в трубке с трудом сдерживает плач женщина, - это более привычно. Но когда ты слышишь прерывистый, севший голос мужика, который старается говорить четко, делает паузы, и ты понимаешь, что, скорее всего, у него сейчас по щекам текут слезы, - это страшно.


Слева направо:
Олег Сороченко - самый молодой, весной этого года у его девушки родилась дочка. Расписаться не успели.
Женя Пикус, подполковник, - бывший командир Харьковского отряда; Ромка о нем говорил: "Михалыч, знаю его всего месяц, полковник, офицер с большой буквы, словом делом помогал, у нас на усилении с управы с Харькова, мужиииик". Гордо носил на руке простенький желто-синий браслет из последней поставки волонтерской помощи.
Вячеслав Фирсов - его мать просила, чтобы сына изобразили с его псом, Рэмом; Ромка: "Славик кинолог, патриот, мужик, который должен был сидеть на пенсии, но он решил что сейчас низзя".
Дима Арнаут - неделю назад сбежал из плена в здании СБУ города Луганска и вернулся в отряд, нести службу. С ним было сложнее всего, так как не было нормальных фотографий. Прокоша прислал простенькое видео, снятое на телефон, где Дима - плотный, крепко сколоченный и тепло улыбающийся. Живой.

Виртуальная стопка фотографий, небольшое видео, несколько текстовых файлов - не думала, что такое когда-нибудь будет на моем компе. Год назад не думали, что будет такое. Наши - с ними ничего не могло случиться. Упадет планета Нибиру, начнется Армагеддон, атака марсиан - неважно, с _нашими_ ничего не случится. Мозг понимал, что ничего подобного, подсознание как заведенное твердило - это же наши, с ними все будет хорошо. До того вечернего звонка: "У нас 200-е".

Сейчас уже тот бой задокументирован в подробностях. Вся застава говорит: "Россияне. Российские вертолеты. Российская бронетехника". Отец Пикуса горько бросает: "А эти.. россияне, не полезут снова в "сапог", чтобы отметить годовщину?"

Памятник пограничники забрали, довезли, собрали, поставили. Успели к 25 августа. Голова Погранслужбы не смог приехать - он в тот момент был в Одессе. Однако приехал Тука, приехал прямиком из Киева командир Луганского отряда - с новым боевым знаменем отряда. Приехали пограничники из Харьковского отряда.

Репортаж с сайта ДПСУ: dpsu.gov.ua/ua/about/news/news_8366.htm
Другие репортажи:
www.youtube.com/watch?v=XOfb2wW_KPc&feature=you...
www.youtube.com/watch?v=qqU6NBgACrk - тут Слава Куприенко поет об Олежке.
www.youtube.com/watch?v=2euIQT2EGL0




На месте гибели парней пограничники установили деревянный крест.



Жизнь продолжается.