О фанфиках, кстати.
30.06.2010 в 18:05
Пишет Аликс Альберти:типа ы
типа, фанфик, сыро, криво, косо, ай нид хэлп
Фэндом: Sengoku, мать наша, Basara
Название: традиционно отсутствует
Автор: их бин
Жанр: бла-бла-бла
Персонажи: Кэйдзи Маэда, Уэсуги Кэнсин, Касуга
Упоминаются: Тоётоми Хидэёси, Такэнака Хамбэй, Мацунага Хисахидэ, Токугава Иэясу, Исида Мицунари, Нэнэ
Краткое содержание: привычные страдания Кэйдзи по поводу, исполняется в очередной и явно не последний раз
От себя: я просто хочу уже скорее второй сезон, новую главу манги по СБ3 и, ясно дело, сами скрипты к СБ3, причем, сразу английские. Рыло, конечно, треснет, но пока что приходится заниматься, кгхм, самообслуживанием.
- Хорошо у тебя тут, - Кэйдзи потянулся и запрокинул голову, уставившись в безмятежно солнечное небо, - тихо, спокойно, светло. После этого… царства голодных духов в Осаке – так особенно хорошо.
Кэнсин, улыбнувшись, сделал глоток сакэ, а из угла раздался нарочито громкий шум – единственный способ, которым Касуга могла дать понять, что хорошо в Этиго было ровно до того момента, как сюда заявился Кэйдзи Маэда.
- Что там с замком? Говорят, он возводится очень быстро? – поинтересовался Кэнсин.
- Угу. Согнали тридцать тысяч человек, работают и днем, ночью. Уже сейчас ясно - покойнику Нобунаге такое даже не снилось, его Адзути по сравнению с Осакой так, беседка. Боюсь, взять Осаку штурмом даже при помощи гайдзинских штучек будет невозможно… - Кэйдзи помрачнел, скривился, - по крайней мере, сложно.
- Похоже, у Хидэёси серьезные намерения…
Кэйдзи мрачно кивнул в ответ.
- …а ты уже сейчас начинаешь задумываться о том, каково будет штурмовать Осаку. Скажи мне, Кэйдзи, ты уже не веришь в то, что Хидэёси еще можно остановить?
Кэйдзи вздохнул, рассеянно посмотрел на Юмэкити - обезьянка до отвала наелась фруктов и кверху пузом упала рядом с опустевшим блюдом.
- Не знаю. Честно скажу – не знаю.
- Не знаешь или не веришь?
Кэйзди крайне неопределенно пожал плечами и насупился, время от времени поглядывая на Кэнсина, который, в свою очередь, не отводил глаз от него.
Надо достаточно близко знать Кэнсина, чтобы понимать: когда Бог Войны, как обычно, спокойный и холодный, вот так смотрит на тебя из-под длинных ресниц, это означает, что он действительно встревожен не на шутку. Конечно, на первый взгляд, оснований для беспокойства у Кэнсина не было. Да, его верный собутыльник и боевой товарищ Кэйдзи Маэда прибыл на рассвете, измотанный не только ночной дорогой, но и неглубокими, однако очень болезненными ранами. Но Кэйдзи всегда предпочитал после драки отлеживаться у Кэнсина в Этиго, а не получать по голове от тетки Мацу в Кага. Однако сейчас Кэйдзи приехал из Осаки - там велось строительство замка Тоётоми Хидэёси, армия которого захватывала одну провинцию за другой. А Кэнсин помнил Хидэёси простым крестьянином, водившим дружбу с таким же раздолбаем Кэйдзи Маэдой. Только с той поры много чего изменилось.
Вот уже битый час Кэнсин выводил Кэйдзи на разговор о том, что творится в Осаке. Но, как обычно, когда речь заходила о Хидэёси, с записным болтуном Кэйдзи случался приступ избирательной немоты. Даже сакэ не помогало, зато начинала нервничать Касуга, которой не нравилось, что ее драгоценный повелитель пьет больше обычного, расстраивается и тревожится.
Не выдержав пристального взгляда Кэнсина, Кэйдзи дернулся, развел перевязанными руками.
- Не знаю. Не верю. Не уверен. Я… уже ни в чем не уверен. С каждым разом мне все сложнее и сложнее узнавать его… даже внешне. У него даже лицо теперь другое. Другое выражение, да, но это все равно что другая внешность, другое лицо. Я не вижу прежнего Хидэёси, а уж ты вообще теперь его не узнаешь. Остановить его… Наверно, я верю, что это можно сделать, но я не знаю, как. Точнее, я все еще продолжаю верить, что прежний Хидэёси по-прежнему жив, что до него можно достучаться, но…
- Тебе удалось с ним поговорить?
- Да нет же! Который раз пытаюсь, - и тут Кэйдзи прорвало, - он как заколдованный, я не могу к нему приблизиться, все время выпадает так, что вокруг него – столько народу, что не пробиться, точнее, только и пробьешься, но тогда будет не до разговоров – сразу в лоб, и все. Хоть на дороге лови, наверно, так и придется делать, потому что не могу же я все время в засаде на него сидеть! Я… я ж не Касуга!
Из-за ширмы раздалось возмущенное шипение. Мало того, что Касуге не нравилась тема разговора – обычно воспоминания о том, каким был Тоётоми Хидэёси и размышления о том, каким он стал, заканчивались несколько часов спустя на очень пьяную голову, так еще этот бездельник и разгильдяй и ее сюда пытаются приплести.
Можно подумать, сейчас он будет выпрашивать у господина, возможно ли отправить ее, Касугу, следить за Хидэёси. Как же!
- Кстати, засада – это хорошая мысль, но ты действительно не сможешь высидеть на одном месте хотя бы час, - заметил Кэнсин.
Касуга нервно дернула бровью.
- Не могу! И не буду!
- Ясно. То есть, в этот раз тебе опять не удалось с ним поговорить… А это как получилось? – Кэнсин осторожно, кончиками пальцев коснулся бинтов на руке Кэйдзи.
- А это я, как обычно, напоролся на Хамбэя. С ним поговорил, да.
- И что?
- А что мы еще можем друг другу сказать? Что с Хидэёси я могу встретиться только через его труп, я и так знаю. Я жив, Хамбэй тоже. Вот и поговорили. В который раз, все как обычно.
- Но на сей раз… Насколько я помню, раньше вы ограничивались исключительно разговорами. А теперь – уже нет?
- Ну, мы все-таки не удержались, - пробурчал Кэйдзи, дергая носом.
- Ты – или он?
- Оба. Наверно, оба очень сильно хотели, вот уже и не вспомню, кто первым за оружие схватился. Но чахоточная язва оказалась быстрее, скотина белобрысая, - Кэйдзи почесал забинтованные руки и вновь замолчал, насупившись.
Кэнсин, натура тонкая, ранимая и склонная к более сложным и изысканным ругательствам, всем своим видом это продемонстрировал, но все равно уточнил, что же было дальше. Прислушавшись к тишине в ответ, сказал:
- Хорошо, если ты не хочешь об этом говорить, мы не будем об этом говорить.
Кэйдзи скривился и с тоской уставился на небо. Но молчать дальше у него все-таки не получилось.
- К Хидэёси просто так не подойти. И с каждым разом я вижу, что вокруг него людей становится все больше и больше. Он притягивает – огромный, сильный, он обещает людям защиту и выполняет обещанное… Он собирает людей и они готовы идти за ним, готовы умирать за него, потому что на стороне сильного они сами чувствуют себя – сильными. Сами чувствуют себя силой. Нет, даже так: Силой. В общем, Мацунага был бы рад, если бы не сдох. Пожалуй, я иногда жалею о том, что его убил не Хидэёси, хотя, наверно, все равно спасибо Катакуре Кодзюро…
- Да, если бы не Мацунага и та ночь у него в застенках, все могло быть иначе. Но мне почему-то кажется, что если бы Мацунагу убил Хидэёси, то победителем бы все равно вышел Мацунага – потому что даже в смерти своей он оказался бы прав… Ты так не думаешь?
- Ну… возможно. Да, очень возможно. Но я никогда об этом не думал. И, если честно, не хочу думать, потому что у меня, к сожалению, очень хорошая память на некоторые события. А также на некоторые имена. Которые, увы, я слышу слишком часто, потому что у Хидэёси есть не только сила, у него есть тот, кто может ей распорядиться наилучшим для Хидэёси образом…
- Я знаю, о ком ты. Мне кажется, что разговаривать с Хамбэем тебе не стоит ровно в той же степени, в какой тебе нужен разговор с Хидэёси. Насколько я понимаю, он отлично владеет не только мечом, но и словом, а раны от его речей ты залечиваешь куда как дольше, чем раны от его меча. Меч у него хотя бы не отравлен, в отличие от языка.
В наступившей тишине было отчетливо слышно, как заливаются в кустах птицы и сопит разомлевшая на солнце обезьянка.
- А еще над Осакой постоянно крутятся грозы, - и опять Кэйдзи заговорил первым, - и кажется, что, снаружи все спокойно, все в ряд выстроено, а на самом деле – кипит, бурлит, и вот-вот взорвется… В Адзути все было пропитано запахом крови, а в Осаке – вот этим напряжением. Ощущением, что сейчас что-то вырвется наружу – и ударит.
- Сила.
- Сила, будь она неладна. Вот только это неправильная Сила. Источник ее – неправильный. – теперь уже Кэйдзи говорил, от возбуждения постукивая ладонью по полу, - Не может быть правильной Сила, ради которой приходится убивать… свою любовь. Знаешь, чего я на самом деле действительно боюсь? Я боюсь, Хидэёси меня не узнает, а если и узнает, то не вспомнит. Что, если память обо мне он убил так же, как убил Нэнэ?
- Получить ответ на этот вопрос ты можешь, только задав его самому Хидэёси. Кстати, ты не думаешь, что тебе действительно придется следить за перемещениями его войск? Ведь не всегда же они с Хамбэем вместе, ведь им же приходится воевать порознь?
- Хм. Да придется, скорее всего, хотя разведка из меня сам знаешь, какая. Никакая. Ну да ничего. В конце концов, я до сих пор считаю, что в ответе за то, что произошло с Хидэёси, потому что произошло это по моей вине. А значит, я несу за это ответственность. И поэтому я должен сделать все, чтобы…да, чтобы искупить свою вину. Хотя бы перед Нэнэ. И я должен сделать это как можно скорее, потому что потом, боюсь, я уже не справлюсь, боюсь, что Хидэёси меня не услышит. Он вообще одного только Хамбэя слушает…
- Значит, тем более, нужно сделать так, чтобы Хамбэя не было поблизости. Тебе нужно будет выбрать момент… или организовать его. Хотя я понимаю, что для этого тебе, скорее всего, может понадобиться помощь со стороны.
- И? – Кэйдзи заинтересованно посмотрел на Кэнсина.
Не менее заинтересованно, но с удивлением, отягощенным сложными чувствами, на Кэнсина уставилась и Касуга.
Кэнсин лишь улыбнулся, отведя взгляд.
- Посмотрим. Я думаю, скоро события начнут развиваться таким образом, что каждому из нас может выпасть возможность достигнуть того, к чему он стремится.
- Это уж точно. По мне, так события уже начали… развиваться. К Хидэёси присоединился молодой Токугава… пацан проиграл бой и счел нужным присягнуть ему, как-то так. Видел я его издали – счастливым и довольным не выглядит, хоть и мелкий еще, но, кажется, понимает, что попал куда-то не туда. А еще у Хидэёси с Хамбэем завелся воспитанник. Звать Исида Мицунари. Ровестник Токугавы, только головы на две выше, в смысле, длиннее. Смотрит на Хидэёси такими глазами, что сразу все ясно: пока он таращился, Хамбэй вывернул ему мозги наизнанку. Жалко на самом деле его – уже сейчас видно, что ничего хорошего из него не вырастет. Выглядит так, будто готов по первому приказу позабыть обо всем – и вперед, только вперед…
- Хм, а будешь ли ты через пару лет жалеть его так же, как сейчас? Когда сам окажешься на его пути?
- Умеешь ты задавать вопросы.
Кэнсин хмыкнул.
- Я просто думаю о том, с чем придется столкнуться – и тебе, и мне, и Тигру из Каи, и Одноглазому Дракону, да и не нам одним… Хочешь совет? Езжай к себе, поговори со своей семьей – ведь твои родственники тоже помнят прежнего Хидэёси. Расскажи им о том, что видел в Осаке. А я… наверно, я все же попрошу мой прекрасный клинок чаще присматриваться к тому, что там творится.
Нельзя сказать, чтобы эта перспектива Касугу обрадовала. С самого появления Кэйдзи она как чуяла, что добром это не кончится, он опять будет пытаться втянуть господина Кэнсина в свои дела. Так что прежде чем засвидетельствовать свою покорность воле Бога Войны, она наградила Кэйдзи уничижительным взглядом. Даром, что Кэйдзи сидел к ней спиной и его не почувствовал совершенно.
Потому что небо, конечно, было безоблачным, однако перед глазами у него все еще стояли грозовые тучи над Осакой.
URL записитипа, фанфик, сыро, криво, косо, ай нид хэлп
Фэндом: Sengoku, мать наша, Basara
Название: традиционно отсутствует
Автор: их бин
Жанр: бла-бла-бла
Персонажи: Кэйдзи Маэда, Уэсуги Кэнсин, Касуга
Упоминаются: Тоётоми Хидэёси, Такэнака Хамбэй, Мацунага Хисахидэ, Токугава Иэясу, Исида Мицунари, Нэнэ
Краткое содержание: привычные страдания Кэйдзи по поводу, исполняется в очередной и явно не последний раз
От себя: я просто хочу уже скорее второй сезон, новую главу манги по СБ3 и, ясно дело, сами скрипты к СБ3, причем, сразу английские. Рыло, конечно, треснет, но пока что приходится заниматься, кгхм, самообслуживанием.
- Хорошо у тебя тут, - Кэйдзи потянулся и запрокинул голову, уставившись в безмятежно солнечное небо, - тихо, спокойно, светло. После этого… царства голодных духов в Осаке – так особенно хорошо.
Кэнсин, улыбнувшись, сделал глоток сакэ, а из угла раздался нарочито громкий шум – единственный способ, которым Касуга могла дать понять, что хорошо в Этиго было ровно до того момента, как сюда заявился Кэйдзи Маэда.
- Что там с замком? Говорят, он возводится очень быстро? – поинтересовался Кэнсин.
- Угу. Согнали тридцать тысяч человек, работают и днем, ночью. Уже сейчас ясно - покойнику Нобунаге такое даже не снилось, его Адзути по сравнению с Осакой так, беседка. Боюсь, взять Осаку штурмом даже при помощи гайдзинских штучек будет невозможно… - Кэйдзи помрачнел, скривился, - по крайней мере, сложно.
- Похоже, у Хидэёси серьезные намерения…
Кэйдзи мрачно кивнул в ответ.
- …а ты уже сейчас начинаешь задумываться о том, каково будет штурмовать Осаку. Скажи мне, Кэйдзи, ты уже не веришь в то, что Хидэёси еще можно остановить?
Кэйдзи вздохнул, рассеянно посмотрел на Юмэкити - обезьянка до отвала наелась фруктов и кверху пузом упала рядом с опустевшим блюдом.
- Не знаю. Честно скажу – не знаю.
- Не знаешь или не веришь?
Кэйзди крайне неопределенно пожал плечами и насупился, время от времени поглядывая на Кэнсина, который, в свою очередь, не отводил глаз от него.
Надо достаточно близко знать Кэнсина, чтобы понимать: когда Бог Войны, как обычно, спокойный и холодный, вот так смотрит на тебя из-под длинных ресниц, это означает, что он действительно встревожен не на шутку. Конечно, на первый взгляд, оснований для беспокойства у Кэнсина не было. Да, его верный собутыльник и боевой товарищ Кэйдзи Маэда прибыл на рассвете, измотанный не только ночной дорогой, но и неглубокими, однако очень болезненными ранами. Но Кэйдзи всегда предпочитал после драки отлеживаться у Кэнсина в Этиго, а не получать по голове от тетки Мацу в Кага. Однако сейчас Кэйдзи приехал из Осаки - там велось строительство замка Тоётоми Хидэёси, армия которого захватывала одну провинцию за другой. А Кэнсин помнил Хидэёси простым крестьянином, водившим дружбу с таким же раздолбаем Кэйдзи Маэдой. Только с той поры много чего изменилось.
Вот уже битый час Кэнсин выводил Кэйдзи на разговор о том, что творится в Осаке. Но, как обычно, когда речь заходила о Хидэёси, с записным болтуном Кэйдзи случался приступ избирательной немоты. Даже сакэ не помогало, зато начинала нервничать Касуга, которой не нравилось, что ее драгоценный повелитель пьет больше обычного, расстраивается и тревожится.
Не выдержав пристального взгляда Кэнсина, Кэйдзи дернулся, развел перевязанными руками.
- Не знаю. Не верю. Не уверен. Я… уже ни в чем не уверен. С каждым разом мне все сложнее и сложнее узнавать его… даже внешне. У него даже лицо теперь другое. Другое выражение, да, но это все равно что другая внешность, другое лицо. Я не вижу прежнего Хидэёси, а уж ты вообще теперь его не узнаешь. Остановить его… Наверно, я верю, что это можно сделать, но я не знаю, как. Точнее, я все еще продолжаю верить, что прежний Хидэёси по-прежнему жив, что до него можно достучаться, но…
- Тебе удалось с ним поговорить?
- Да нет же! Который раз пытаюсь, - и тут Кэйдзи прорвало, - он как заколдованный, я не могу к нему приблизиться, все время выпадает так, что вокруг него – столько народу, что не пробиться, точнее, только и пробьешься, но тогда будет не до разговоров – сразу в лоб, и все. Хоть на дороге лови, наверно, так и придется делать, потому что не могу же я все время в засаде на него сидеть! Я… я ж не Касуга!
Из-за ширмы раздалось возмущенное шипение. Мало того, что Касуге не нравилась тема разговора – обычно воспоминания о том, каким был Тоётоми Хидэёси и размышления о том, каким он стал, заканчивались несколько часов спустя на очень пьяную голову, так еще этот бездельник и разгильдяй и ее сюда пытаются приплести.
Можно подумать, сейчас он будет выпрашивать у господина, возможно ли отправить ее, Касугу, следить за Хидэёси. Как же!
- Кстати, засада – это хорошая мысль, но ты действительно не сможешь высидеть на одном месте хотя бы час, - заметил Кэнсин.
Касуга нервно дернула бровью.
- Не могу! И не буду!
- Ясно. То есть, в этот раз тебе опять не удалось с ним поговорить… А это как получилось? – Кэнсин осторожно, кончиками пальцев коснулся бинтов на руке Кэйдзи.
- А это я, как обычно, напоролся на Хамбэя. С ним поговорил, да.
- И что?
- А что мы еще можем друг другу сказать? Что с Хидэёси я могу встретиться только через его труп, я и так знаю. Я жив, Хамбэй тоже. Вот и поговорили. В который раз, все как обычно.
- Но на сей раз… Насколько я помню, раньше вы ограничивались исключительно разговорами. А теперь – уже нет?
- Ну, мы все-таки не удержались, - пробурчал Кэйдзи, дергая носом.
- Ты – или он?
- Оба. Наверно, оба очень сильно хотели, вот уже и не вспомню, кто первым за оружие схватился. Но чахоточная язва оказалась быстрее, скотина белобрысая, - Кэйдзи почесал забинтованные руки и вновь замолчал, насупившись.
Кэнсин, натура тонкая, ранимая и склонная к более сложным и изысканным ругательствам, всем своим видом это продемонстрировал, но все равно уточнил, что же было дальше. Прислушавшись к тишине в ответ, сказал:
- Хорошо, если ты не хочешь об этом говорить, мы не будем об этом говорить.
Кэйдзи скривился и с тоской уставился на небо. Но молчать дальше у него все-таки не получилось.
- К Хидэёси просто так не подойти. И с каждым разом я вижу, что вокруг него людей становится все больше и больше. Он притягивает – огромный, сильный, он обещает людям защиту и выполняет обещанное… Он собирает людей и они готовы идти за ним, готовы умирать за него, потому что на стороне сильного они сами чувствуют себя – сильными. Сами чувствуют себя силой. Нет, даже так: Силой. В общем, Мацунага был бы рад, если бы не сдох. Пожалуй, я иногда жалею о том, что его убил не Хидэёси, хотя, наверно, все равно спасибо Катакуре Кодзюро…
- Да, если бы не Мацунага и та ночь у него в застенках, все могло быть иначе. Но мне почему-то кажется, что если бы Мацунагу убил Хидэёси, то победителем бы все равно вышел Мацунага – потому что даже в смерти своей он оказался бы прав… Ты так не думаешь?
- Ну… возможно. Да, очень возможно. Но я никогда об этом не думал. И, если честно, не хочу думать, потому что у меня, к сожалению, очень хорошая память на некоторые события. А также на некоторые имена. Которые, увы, я слышу слишком часто, потому что у Хидэёси есть не только сила, у него есть тот, кто может ей распорядиться наилучшим для Хидэёси образом…
- Я знаю, о ком ты. Мне кажется, что разговаривать с Хамбэем тебе не стоит ровно в той же степени, в какой тебе нужен разговор с Хидэёси. Насколько я понимаю, он отлично владеет не только мечом, но и словом, а раны от его речей ты залечиваешь куда как дольше, чем раны от его меча. Меч у него хотя бы не отравлен, в отличие от языка.
В наступившей тишине было отчетливо слышно, как заливаются в кустах птицы и сопит разомлевшая на солнце обезьянка.
- А еще над Осакой постоянно крутятся грозы, - и опять Кэйдзи заговорил первым, - и кажется, что, снаружи все спокойно, все в ряд выстроено, а на самом деле – кипит, бурлит, и вот-вот взорвется… В Адзути все было пропитано запахом крови, а в Осаке – вот этим напряжением. Ощущением, что сейчас что-то вырвется наружу – и ударит.
- Сила.
- Сила, будь она неладна. Вот только это неправильная Сила. Источник ее – неправильный. – теперь уже Кэйдзи говорил, от возбуждения постукивая ладонью по полу, - Не может быть правильной Сила, ради которой приходится убивать… свою любовь. Знаешь, чего я на самом деле действительно боюсь? Я боюсь, Хидэёси меня не узнает, а если и узнает, то не вспомнит. Что, если память обо мне он убил так же, как убил Нэнэ?
- Получить ответ на этот вопрос ты можешь, только задав его самому Хидэёси. Кстати, ты не думаешь, что тебе действительно придется следить за перемещениями его войск? Ведь не всегда же они с Хамбэем вместе, ведь им же приходится воевать порознь?
- Хм. Да придется, скорее всего, хотя разведка из меня сам знаешь, какая. Никакая. Ну да ничего. В конце концов, я до сих пор считаю, что в ответе за то, что произошло с Хидэёси, потому что произошло это по моей вине. А значит, я несу за это ответственность. И поэтому я должен сделать все, чтобы…да, чтобы искупить свою вину. Хотя бы перед Нэнэ. И я должен сделать это как можно скорее, потому что потом, боюсь, я уже не справлюсь, боюсь, что Хидэёси меня не услышит. Он вообще одного только Хамбэя слушает…
- Значит, тем более, нужно сделать так, чтобы Хамбэя не было поблизости. Тебе нужно будет выбрать момент… или организовать его. Хотя я понимаю, что для этого тебе, скорее всего, может понадобиться помощь со стороны.
- И? – Кэйдзи заинтересованно посмотрел на Кэнсина.
Не менее заинтересованно, но с удивлением, отягощенным сложными чувствами, на Кэнсина уставилась и Касуга.
Кэнсин лишь улыбнулся, отведя взгляд.
- Посмотрим. Я думаю, скоро события начнут развиваться таким образом, что каждому из нас может выпасть возможность достигнуть того, к чему он стремится.
- Это уж точно. По мне, так события уже начали… развиваться. К Хидэёси присоединился молодой Токугава… пацан проиграл бой и счел нужным присягнуть ему, как-то так. Видел я его издали – счастливым и довольным не выглядит, хоть и мелкий еще, но, кажется, понимает, что попал куда-то не туда. А еще у Хидэёси с Хамбэем завелся воспитанник. Звать Исида Мицунари. Ровестник Токугавы, только головы на две выше, в смысле, длиннее. Смотрит на Хидэёси такими глазами, что сразу все ясно: пока он таращился, Хамбэй вывернул ему мозги наизнанку. Жалко на самом деле его – уже сейчас видно, что ничего хорошего из него не вырастет. Выглядит так, будто готов по первому приказу позабыть обо всем – и вперед, только вперед…
- Хм, а будешь ли ты через пару лет жалеть его так же, как сейчас? Когда сам окажешься на его пути?
- Умеешь ты задавать вопросы.
Кэнсин хмыкнул.
- Я просто думаю о том, с чем придется столкнуться – и тебе, и мне, и Тигру из Каи, и Одноглазому Дракону, да и не нам одним… Хочешь совет? Езжай к себе, поговори со своей семьей – ведь твои родственники тоже помнят прежнего Хидэёси. Расскажи им о том, что видел в Осаке. А я… наверно, я все же попрошу мой прекрасный клинок чаще присматриваться к тому, что там творится.
Нельзя сказать, чтобы эта перспектива Касугу обрадовала. С самого появления Кэйдзи она как чуяла, что добром это не кончится, он опять будет пытаться втянуть господина Кэнсина в свои дела. Так что прежде чем засвидетельствовать свою покорность воле Бога Войны, она наградила Кэйдзи уничижительным взглядом. Даром, что Кэйдзи сидел к ней спиной и его не почувствовал совершенно.
Потому что небо, конечно, было безоблачным, однако перед глазами у него все еще стояли грозовые тучи над Осакой.